Биографии великих людей

Ньепс Жозеф Нисефор

Со времен Рембрандта лак для офортов готовили на основе асфальта. В конце XVIII века стало известно, что под действием света асфальт светлеет и теряет растворимость. Ньепсу пришла в голову идея: наносить штрихи на офорт, не процарапывая лак, а воздействуя на его поверхность светом.

Ньепс знал, что асфальт бледнеет на свету и теряет свою растворимость в керосине. Порошкообразный асфальт он растворял в лавандовом масле. И этим раствором, с помощью тампонов из тонкой кожи натирал различные подложки – стекло, цинковые, медные, серебряные пластинки, литографический камень. Асфальт – вещество, малочувствительное на свет. Поэтому сперва Ньепс экспериментировал с ним без камеры-обскуры. Он покрыл стеклянную пластинку тонким слоем асфальтового раствора, после сушки скопировал на нее путем прямых солнечных лучей гравюру, бумажную подложку которой промаслил, чтобы она была более прозрачной для света. После этого он положил пластинку в блюдце со смесью лавандового масла и керосина, которая растворяла асфальт в местах, защищаемых от воздействия света линиями гравюры. После промывания водой и сушки на пластинке оставалось слегка коричневое изображение гравюры.

До наших дней этот метод используется в самых разных вариантах, но оказался совершенно неподходящим для фотографических задач. Дело в том, что лак может пропускать кислоту, которой травят медную доску, или не пропускать ее. Поэтому процесс Ньепса годится лишь для воспроизведения штриховых рисунков. Этого изобретатель не понимал и до конца дней пытался сделать невозможное. Вновь и вновь он экспонировал и промывал в растворителе доски, покрытые асфальтовым лаком. Получались слабые, но довольно четкие изображения. Потом он начинал травление, но ничего не получалось. Свет делал нерастворимым на разную глубину только верхний слой асфальта, растворитель удалял его с совсем неэкспонированных участков и проникал под частично изменившиеся, ослабляя их. В кислоте эти места травились неровно - только через дефекты слоя. А дефектов было тем больше, чем тоньше нерастворившийся слой, поэтому что-то вроде передачи тонов все же получалось, но очень грубо. К тому же из-за малой светочувствительности асфальта выдержки были очень велики: даже в яркий солнечный день на один снимок уходило около восьми часов.

В 1826 г. Ньепс с помощью камеры – обскуры получил на металлической пластине, покрытой тонким слоем асфальта, вид из окна своей мастерской. Снимок он так и назвал – гелиография (солнечный рисунок). Экспозиция длилась восемь часов. Изображение было весьма низкого качества, и местность была едва различима. Но с этого снимка началась фотография.

В 1827 г. Ньепс познакомился с художником-декоратором Луи Жаком Манде Дагером , который заинтересовался опытами Ньепса. Он предложил Дагеру вступить с ним в компанию, и в 1829 г. они заключили договор о сотрудничестве.

В отличие от Ньепса, который не видел особой разницы между копированием гравюр и съемками с натуры, Дагер эту разницу уловил. Дагер считал главной целью портретную съемку и полагал, что для нее требуется прежде всего четкость и способность передавать полутона, а сама съемка не должна длиться больше пяти минут. Поэтому он предложил Ньепсу заняться съемкой на серебряных пластинках, обработанных иодом, но тот отказался, поскольку изображение у Дагера получалось негативным и неизвестно было как его закрепить, поэтому они безуспешно продолжали опыты с асфальтовым лаком.

Нисефор Ньепс скончался в 1833 г., так и не получив ни одного мало-мальски удовлетворительного снимка с натуры.

После смерти Ньепса, вернувшись в одиночку к работе с йодистым серебром, Дагер довольно быстро нашел способ не только получать позитивное изображение за несколько секунд, но и закреплять его.